Момент совершения лицом, контролирующим должника,
правонарушения должен определяться временем совершения им деяний по доведению
контролируемого лица до банкротства.
Судебная практика
В 2014 г. общество получило от банка кредит со сроком
возврата в мае 2015 г. К., являясь учредителем общества, а с июня 2015 г. по
январь 2017 г. его генеральным директором, поручился за возврат кредита.
Общество кредит не погасило.
09.11.2015 г. возбуждено дело о банкротстве К.
11.07.2016 г. арбитражный суд возбудил дело о
банкротстве общества и, установив факт неисполнения К. обязанностей по передаче
конкурсному управляющему документации общества, привлек К. к субсидиарной
ответственности по обязательствам должника. Впоследствии требование к К. об
уплате взысканных с него денежных средств уступлено банку.
Указанную задолженность банк потребовал включить в
реестр требований кредиторов должника в деле о банкротстве К., однако затем
ходатайствовал о прекращении производства по данному требованию, настаивая на
том, что данная задолженность подпадала под режим текущих платежей.
Определением суда первой инстанции, оставленным в силе
постановлениями апелляционного и окружного судов, производство по требованию
банка прекращено на основании п. 1 ч. 1 ст. 150 АПК РФ. Суды исходили из того,
что К., не передав документы, совершил вмененное ему правонарушение и тем самым
причинил вред кредиторам общества после того, как было возбуждено дело о
банкротстве самого К. Поэтому требования банка квалифицированы как вытекающие
из обязательств по текущим платежам.
Судебная коллегия отменила названные судебные акты и
направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции по следующим
основаниям (Определение № 305-ЭС18-14622).
Под текущими платежами понимаются денежные
обязательства, возникшие после даты вынесения определения о принятии заявления
о признании должника банкротом.
Обязательство по возмещению вреда возникает с момента
его причинения (ст. 1064 ГК РФ). Датой возникновения обязательства по
возмещению вреда для целей квалификации его в качестве текущего платежа
признается дата причинения вреда кредитору, за который несет ответственность
должник. Следовательно, для квалификации обязательства лица, контролировавшего
должника-банкрота и привлеченного к субсидиарной ответственности по долгам
последнего, как текущего или реестрового необходимо определить момент
причинения вреда кредиторам должника-банкрота.
Закон о банкротстве предусматривает два юридических
состава для привлечения к субсидиарной ответственности по обязательствам
должника-банкрота: невозможность полного погашения требований кредиторов и неподачу
(несвоевременную подачу) заявления должника. В связи с этим причинение
субсидиарным ответчиком вреда кредиторам должника-банкрота происходит при
наступлении объективных признаков составов этих правонарушений, обозначенных в
статьях 61.11 и 61.12 Закона о
банкротстве.
Из п. 1 ст. 61.11 Закона
о банкротстве следует, что вред причиняется при совершении контролирующим
должника лицом деяний (действия или бездействия), вследствие которых стало
невозможно полное погашение требований кредиторов контролируемого лица. Наличие
обстоятельств, указанных в п. 2 ст. 61.11 Закона
о банкротстве, в том числе отсутствие обязательных документов
должника-банкрота, это лишь презумпция, облегчающая процесс доказывания состава
правонарушения с целью выравнивания процессуальных возможностей сторон спора.
Признаки презумпции не могут подменять обстоятельства самого правонарушения и
момент наступления признаков презумпции может не совпадать с моментом
правонарушения. Смысл этой презумпции состоит в том, что если лицо,
контролирующие должника-банкрота, привело его в состояние невозможности полного
погашения требований кредиторов, то во избежание собственной ответственности
оно заинтересовано в сокрытии следов содеянного. Установить обстоятельства
содеянного и виновность контролирующего лица возможно по документам
должника-банкрота. В связи с этим, если контролирующее лицо, обязанное хранить
документы должника-банкрота, скрывает их и не представляет арбитражному
управляющему, то подразумевается, что его деяния привели к невозможности
полного погашения требований кредиторов.
Таким образом, правонарушение К. как контролирующего
должника лица выразилось не в том, что он не передал документацию должника
конкурсному управляющему, а в его противоправных деяниях, повлекших банкротство
подконтрольного им лица и, как следствие, невозможность погашения требований
кредиторов.
Исходя из этого, время совершения К. правонарушения
должно определяться не моментом, с которого у него возникла просрочка в
передаче документов, а деяниями по доведению им общества до несостоятельности.
Именно период совершения последних в соотнесении с датой возбуждения дела о
банкротстве К. имеет определяющее значение для квалификации задолженности как
реестровой или текущей.
В связи с тем, что данный период судами не установлен,
обособленный спор направлен на новое рассмотрение.
При этом судебная коллегия указала, что обстоятельства
объективного банкротства подконтрольного лица могут быть установлены в том
числе по косвенным признакам, таким, например, как прекращение платежей по
обязательствам и т.п. При подтверждении заинтересованной стороной спора этих
обстоятельств бремя их опровержения и доказывания иного периода причинения
вреда возлагается на банк как на другую сторону спора.